Своя дорога - Страница 94

Мне кажется, именно этот труп и являлся причиной страха воров — кому охота умирать, когда можно поживиться в другом месте? К тому же в этой лавке не было дорогих вещей или продуктов. Так, обычная мелочевка — дешевые магические амулеты. Судя по всему, их делал сам хозяин — нашелся целый шкаф, забитый до самого верха аккуратными деревянными ящичками. В них хранились сушеная трава, заспиртованные мелкие животные, иссохшие насекомые, кроличьи лапки и прочая муть, на которую нормальный маг даже размениваться не станет.

Агаи, однако, найденному «кладу» обрадовался и принялся опустошать коробки, скидывая добычу в холщовый мешок.

Я следил, как он укладывает добычу, и прислушивался к звукам, таившимся в глубине дома. Очень мне не нравился труп у дверей. Не хотелось лечь с ним рядом.

Возможно, стрелок уже умер, а возможно, что нет. Пока нас с Агаи защищали стены. Жаль только, от зловония ничто защитить не могло.

Щелчок вставшего на место затвора арбалета я услышал сразу. Толкнул сирин за балку, а сам тихо встал у дверного проема, готовясь обезвредить стрелка.

Убивать его не хотелось. В конце концов, это мы влезли в его дом и шарились по полкам. Правда, сирин сразу положил две серебряные монеты на прилавок, но хозяин то этого не видел!

Агаи, уловив причину моей тревоги, на крайний случай опустился на четвереньки, я спокойно ждал.

Палить «вслепую» через дверь защитник дома не будет — и дерево крепкое, и не видно в кого стреляешь. Значит, обязательно высунется посмотреть. А мы, хоть и спешим, на тот свет пока не торопимся, подождем его «явления».

Как говаривал когда то мой наставник, прохаживаясь вымоченной лозой по моей спине: «Суп не едят таким горячим, каким его варят».

Эту простую мудрость я понял лишь тогда, когда остался один. Но самое главное — ведь понял же!

Наконец дверь чуть приоткрылась, в щель просунули маленький арбалет: такой удобно таскать под плащом и стрелять прямо «с руки».

Я перехватил оружие за ложе и рванул его, уводя прицел в сторону от себя и сирин. Тренькнула тетива — стрела ушла вверх, вонзившись в одну из полок. А я, перехватив руку стрелка, втащил его в комнату, вырвав и отбросив подальше смертельную игрушку. Тело незнакомца оказалось на удивление легким. От растерянности он поначалу даже не сопротивлялся.

— Дюс! — показался из-за столба сирин, — Что ты делаешь?! Отпусти девушку немедленно!

Девушку?!

Секундное промедление даром не прошло.

Не успел я обездвижить добычу — поганка заехала мне ногой в пах. Боль заставила тело сложиться пополам, уже опускаясь, я успел схватить одной рукой мерзавку за ногу, не давая удрать, за что чуть не получил удар сапогом в зубы.

Слава Ирие, что сирин не растерялся и успел наложить на нее парализующее заклятье. То что он и меня заодно зацепил вопрос второстепенный, главное — брыкучая паскудница наконец то застыла!

— Прости! — извинился волшебник, снимая с меня колдовство и заодно устраняя ущерб от удара.

Вот кретинка драчливая, все хозяйство мне отбила! Дурында кривоногая! Девушка… Да гарпия она бесхвостая!

Я, наконец, распрямился, вытер ладонью внезапно вспотевший лоб, и смог рассмотреть ту, которую заранее терпеть не мог.

Она еще и дурнушка!

Девица и впрямь была некрасива: сальные, невнятного серого цвета волосы свисали рваными стриженными лохмами на лицо, густо покрытое грязью и конопушками. Бледные и от того почти не видные губы кривила гримаса ненависти. Только глаза выделялись, немного скрашивая впечатление, они были глубокого карего цвета. Со стороны казалось что художник, набросав контуры лица, забыл его раскрасить, как следует, прорисовав только радужку.

Я оглянулся на волшебника, который жалостливо взирал на обездвиженную девчонку и спросил, — Что делать с этой дурой будем?

— Извинимся за причиненные неудобства и дадим за товар деньги, — твердо ответил Агаи, собираясь снять заклинание.

Я схватил его за руку, — Не спеши! Вдруг у нее еще и нож припрятан!

У девицы действительно оказался за голенищем большой кухонный нож, да еще за поясом узкий стилет, явно предназначенный под дамскую руку. В рукавах и за пазухой пленница ничего не спрятала, только на груди болтался дутый серебряный медальон. Пришлось отколупать его крышечку: кто знает, что может прятать эта ненормальная, может там яд хранится.

Пока я беззастенчиво шарил по худому телу, не стесняясь заглядывать в те места, что показывают лишь мужу и лекарю, девчонка еще терпела. Но когда я стащил с нее медальон, раскрыв его с помощью ножа, из ее глаз брызнули слезы, даже заклинание не смогло их удержать.

Я кинул отобранное оружие на прилавок, медальон с портретом какого-то красавчика вернул на место и скомандовал, — Все, можешь расколдовывать!

Сирин резко развел руками, словно сдернул невидимый занавес, и девушка сползла на пол, разрыдавшись уже в полный голос.

Вот дуреха. Вела бы себя по-человечески, не пришлось бы унижать обыском.

Однако в глубине души я все-таки чувствовал перед этой несчастной, обделенной и красотой и удачей, небольшую вину, поэтому не стал возражать, когда Агаи полез в карман и прибавил к стопочке на прилавке еще несколько монет со словами, — Прошу извинить за наглое вторжение. Мы не хотели вас напугать. Вот — за травы и за беспокойство. Возьмите!

Девушка, прекратившая всхлипывать при первых же звуках вежливого голоса сирин, вытерла слезы, еще больше размазав по лицу грязь, проследила настороженным взглядом за монетками и стала подниматься.