Своя дорога - Страница 92

— Дюс, а тебе не кажется, что эта болезнь знак из пророчества?

Опять он за свое! Да почти каждый кликуша вспоминающий о конце света начинал со случившегося поблизости мора. Благо они раз в пятьдесят лет точно бывали.

И вот вроде бы образованный парень, и не дурак, а постоянно несет куда то.

— Это, из которого? — хмыкнул в ответ.

— Как — из которого? — не понял сирин, оскорбившись моим несерьезным отношением к святой.

— Шучу, — отмахнулся я, пытаясь вспомнить, что там говорилось о болезнях.

— Нет, не думаю. Там шла речь о кровавой немочи, а это — черная. Ты бы лучше, вместо того чтобы голову всякой ерундой забивать, поискал, как с заразой бороться.

Агаи смутился и оставшееся время провел, закопавшись в ученые труды, что тот крот. А ближе к вечеру прибежала испуганная служанка. Говорить на нашем языке она не умела, а потому просто схватила Агаи за рукав и повлекла за собой, плача и причитая.

Не знаю как сирин, а я о причинах женского горя догадался сразу — Риз не устоял перед черным мором. К сожалению, догадка оказалась верна: стоило только выйти в гостиную, как мы увидели бледного, словно смерть хозяина, закутанного в одеяло и все равно дрожащего от озноба.

— Не подходите! — хрипло выдавил он, — Я заболел. Сейчас я уйду к себе в комнату и больше не выйду, а Вы… Вам надо вывесить белую тряпку и уходить, если есть куда. Можете подняться на верхние этажи, я там редко бывал в последнее время.

А потом добавил, — Зря вы не остались на своем корабле, господа.

Глава 28

Агаи коротко всплеснул руками, просвистев по-птичьи несколько слов: должно быть выругался. Я мысленно поддержал его.

Может они тут, в своем массовом сумасшествии, и забыли о словах «честь» и «долг», но мы то пока нет!

Риса уложили в его спальне, отказавшись заколачивать дверь, как он того требовал, и решили дежурить у постели больного по очереди. Агаи заверил, что нам ничего не грозит и его колдовства хватит поставить преграду заразе. И если бы он, Агаи, приехал немного раньше, то и Лаланн не подцепил бы болезнь. Теперь же Агаи придется выдирать недужного из цепких рук ангела смерти.

Времени на изготовление лекарства у волшебника оставалось немного — всего три-четыре дня, поэтому аптекарь почти сразу же убежал на кухню — готовить снадобья. Он пустил в ход почти все имеющиеся у него травы, выпотрошив, заодно, и хозяйскую кладовую. Служанка выделила сирин целую когорту всевозможных горшочков.

Через пару часов кухня и прилегающий к ней коридор провоняли шибающими в нос едкими запахами. Большую часть отваров сирин окутал едва видимым тепловым коконом и поставил «дозревать», но пару решил использовать сразу.

И с ходу возникла новая трудность — лекарь не мог объяснить служанке, в каком порядке, и какими дозами надо поить больного: сам Рис в этом помочь почти не мог, пока готовилось лекарство, он впал в беспамятство.

Но самое нехорошее в этой ситуации было то, что у мага не хватало ингредиентов.

Где их теперь искать в зараженном городе, да еще не зная языка?

Я мог бы пойти на поиск один, но толку то, если в лекарственных травках не разбираюсь. Ни в сушеных, ни в свежесобранных.

Сирин одного отпускать тоже нельзя — трав не найдет, а сам, скорее всего, сгинет в ближайшей подворотне.

И вместе уйти не получится — кто-то должен поить больного отварами.

В конце концов, изобретательный маг нашел выход: сотворил над крынками песочные часы, отмеряющие время приема лекарства. И сам уселся рядом, заставив служанку следить за тем, сколько он наливает снадобья. Времени на обучение было вполне достаточно — целая ночь.

На счастье Риса, женщина оказалась сообразительной, она сразу поняла, что от нее требуется.

Немного побыв с Агаи, я пошел укладывать Мору. Девочка вела себя очень тихо. Она словно опасалась сделать лишнее движение: с тех пор, как мы ступили на землю Сырта. Вот и на этот раз, вернувшись от больного я нашел малышку точно на том же месте, где оставил. Стоило мне зайти в комнату, как девочка кинулась к мне, вцепившись в ногу с силой неожиданной для такой малышки.

Я поднял ее на руки и прижал к груди.

Это маленькое существо хотело тепла и защиты. Ну и, наверное, немного любви. Невезучая, ты Морра, как и твой защитник.

Я немного походил с малышкой, не спуская ее на пол, чтобы она успокоилась, а потом положил в кровать, усевшись рядом на пол. В первый раз, после гибели Таниты, девочка должны была уснуть отдельно от нас с сирин: ни в хижине рыбаков, ни в плетеной клетушке на корабле, у нее своей постели не было.

Мне показалась, что Морра боится одиночества и устроился так, чтобы ребенка заслоняли мои плечи.

Морра сразу протянула руку и ухватилась за отросшие волосы, словно они были якорем в штормящем море.

Когда девочка заснула, ее кулачок разжался, давая мне свободу, и я тоже завалился спать, не став тушить спрятанные в нишах светильники.

Дети не любят, когда в комнате темно.

Среди ночи меня разбудил быстрый топоток маленьких ножек. И почти сразу я почувствовал, как через меня переползает кто-то шустрый и мелкий.

Судя по всему, не понравилось Морре спать одной. Малышка улеглась между мной и стенкой. Возвращать ребенка обратно я не стал.

Если малышка боится — пусть спит рядом.

Встретились мы с аптекарем только на рассвете.

Как и обещал Рис, привратник на выходе вручил нам новую обувь, скроенную точно по ноге. Плащей мы, правда, не получили, но пока можно было обойтись и без них — погода стояла хорошая.