Своя дорога - Страница 71

Дикари, а знают, как своих женщин воспитывать. Наших бы придворных прелестниц сюда — до совершеннолетия.

Я представил себе незабвенную Глорию, всю в шелках и кружеве, предо мной на коленях, массирующую своими холеными ручками натоптанные до костяных мозолей пятки и хмыкнул.

Сто золотых не жалко за такую картину. Хотя нет, жалко. К тому же старая интриганка или в массажное масло яд подсыплет, или незаметно чем-то смертельным оцарапает. Ну, ее, гадину, с ней общаться, все равно, что кобру целовать.

Эх, поеду обратно, ей богу заберу Кирен с собой. Пусть рядом живет, детей мне рожает, раз у нас с ней такое взаимопонимание. И деньги сэкономлю, откажусь и от любовницы и от служанки. Надо только обучить малышку готовить что-нибудь еще кроме кукурузы.

Закончив массаж, Кирен уселась предо мною на корточки, и оживленно ткнула пальцем в сушеную ящерку. Она болталась у потолочной балки, подвешенная за костяную «бульбу», украшающую короткий и толстый хвост животного.

Потом девушка аккуратно отвязала тушку и положила на массивный широкий камень, заменявший кухонный стол. Своеобразная форма хвоста рептилии придавала ему некоторое сходство с… очень необходимым всем мужчинам органом.

Я сидел у очага и, от нечего делать, наблюдал за действом, к которому приступила девушка. Сначала решил, что она готовит новое блюдо, и обрадовался.

Ничего, что ящерица, в голодные годы крестьяне Наорга не только ползучими гадами, а и жареными кузнечиками не брезговали, мне самому, бывало, приходилось есть змей и лягушек. Даже нравилось, не всякая птица до них по вкусу дотягивает.

Кирен развела огонь, ловко замотала вокруг хвоста рептилии свежесрезанный дикий чеснок, смочила ящерку мутной жидкостью (судя по всему местным крепким алкоголем), и сунула прямо в огонь. Пламя охотно приняло сушеные останки, обняв их своими желтыми язычками.

Запах сжигаемой плоти мне удовольствие не доставил, и я сделал пару попыток уйти, как только он добрался до моего носа.

Не получилось: девушка так умоляюще заглядывала мне в лицо, просительно лопоча при этом и, на крайний случай, цепляясь за рукав, что пришлось остаться, мужественно терпя не только бесцельное времяпровождение, но и вонь, что источало горящее тельце. А девушка все добавляла и добавляла дрова до тех пор, пока от маленького существа не остались одни угли.

Наконец, пытка, на протяжении которой я не раз себе напоминал, что мужчина должен относиться к безвредным прихотям своей дамы с должной терпимостью, закончилась, дав возможность сбежать и оставить Кирен вытаскивать прогоревшие угольки из очага.

И за каким… демоном они ей понадобились?

Последний вечер у племени росм мы провели расслабленно: возлежа, как герои древности, на домотканых ковриках у теплого очага, за вкусным ужином и ленивой беседой.

На утро назначили отъезд: вождь сказал, что я выполнил свою миссию, (то есть, даже если меня убьют за ближайшим углом — род Лироев не сгинет бесследно).

После известия о наступившей беременности Кирен, я долго размышлял: что же изменится в моей жизни, когда появится этот ребенок? Пока ничего похожего на отцовскую любовь или волнение я не чувствовал. Так… немножко удовлетворения от хорошо выполненной задачи, и все. И потом вряд ли меня посетит столь светлое чувство. В конце концов, я не по своей воле дал жизнь малышу и любви к его матери не чувствовал, так — желание, замешанное на жалости и сострадании.

Кирен, не ведая что мои думы о ней и ее нерожденном дитяти, уселась рядом и старалась не отлучаться даже на минутку, оставив за собой исключительное право ухаживать за «господином».

Милая девушка была столь услужлива, что я, незаметно для себя, выпил чуть больше, чем рассчитывал, и с последним стаканом в рот попало что-то противно скрипящее на зубах, и горькое, как испортившийся сыр.

Я сплюнул, заметил, как Кирен сжимает кисть в кулак, и схватил девушку за руку, не давая спрятать ее за спину.

Хмель сдуло, словно его и не было.

Наверное, выражение моего лица стало не самым приветливым, да еще Танита приподнялась на локте, грозно уставившись на девчонку, потому что Кирен принялась торопливо оправдываться.

Агаи, услышав ее лепет, упал на спину, закрыл руками лицо и принялся хохотать, как ненормальный, рош-мах тоже успокоено легла, вернувшись к прежней, расслабленной позе.

В глазах оборотня светилось лукавство, и она с великим удовольствием объяснила причину всеобщего веселья: — Из за того, что ты отказался принять любовь самых красивых девушек племени, росм теперь считают… гм… что подземному богу не хватает мужской силы. Кирен больно слышать про своего спасителя и супруга такие вещи, и она решила… Немного подбодрить тебя напоследок.

Что- о?!!

Зараза сирин оторвал ладони от лица и, давясь смехом, проблеял: — Жди гостей сегодня ночью! Она выбрала для тебя самых достойных, с ее точки зрения, подруг!

— Ах ты… Да я вас всех… В одно место!

— Не надо, Дюс! — уже стонал, будучи не в силах смеяться, волшебник, — «Нас» — не надо! У тебя и так заботы хватит!

Шутник недоделанный!

Кирен по- прежнему стояла, вытянувшись в столбик, что суслик, и виновато моргала, переводя взгляд с меня на сирин и обратно.

Ну ладно — маленькая глупая дикарка, но эти то двое… образчиков городской… отрыжки, должны бы понять, что секс без желания…

А, демон! Да на хрен я ее вообще спасал! Микстура эта траханная, кажется, действовать начинает!

— Агаи!

Рычание, вырвавшееся из моего горла, заставило всех заткнуться.